Он почти догнал меня! Господи, вот-вот схватит за пятки-щиколотки. А как быстро бежит, гад! Аааааа...
- Бабуууляяяя! - просыпаюсь с колотящимся по венам сердцем и бегущей по воздуху левой ногой.

Маленькой девочкой гостила у бабушки с дедушкой в деревне. Бабуля вставала часа в 4 утра - корову собрать в поход - на выпас, помолиться - набожная была, завтрак приготовить и другие дела по дому сделать.

Поев на завтрак пшенной каши с крестьянским маслом, приготовленной в настоящей русской печке, я бегала целый день на воздухе, вдыхая неповторимый аромат свежескошенной травы, лип, диких цветов и антоновских яблок, которые были у деда в саду...

Он стоял один на пустынной улице. Только белая змейка время от времени ловко обвивала его прочный стан и заглядывала ему под шляпу. Иногда большие хлопья отрывались от неё и пушистыми хлопушками разбивались о его единственный глаз.

Из окна напротив лился мягкий свет. «Тепло». Фонарь не боялся холода, но «тепло» в последнее время всё больше бередило его любопытство. Он не знал, что это такое, но много слышал об этом от прохожих.

На подоконнике появился мальчик лет пяти и стал вглядываться в темноту. От резкого порыва белого ветра Фонарь мигнул глазом. Малыш смотрел на него с минуту, не отрываясь, а потом вдруг распахнул окно 7-го этажа...

Ок. 2020 н.э. Юго-восток Испании.

“Как же я люблю его! Не понимаю, как я могла жить без него все эти годы. Его мягкость и твердость, способность утешить меня и пробудить гормоны удовольствия, отвлечь от забот и заставить весь мир подождать - неподражаемы. Невозможно устоять. Он покорил мое сердце…”

Ок. VIII в.н.э. Юг Испании.

- Как грустна моя королева. Что с тобой? Чем утешить тебя?

- Мне снятся поля, укрытые снежным покрывалом, блестящие под солнцем ледяные склоны, свежесть холодного утра…

- Скучаешь по своей Скандинавии. Я давно подозревал это. Не печалься, моя королева. Я приготовил тебе подарок, равный твоей красоте… Пойдем, моя королева. Я покажу тебе что-то...

“Какая гадость эта погода”, - Карен весь день маялась от головной боли. Ни одна таблетка не могла унять молоточки в висках, а надо было ещё разобрать почту от важных клиентов. Мистер Купер просил подготовить их к завтрашнему судебному заседанию.

Вторую неделю поливал дождь. “В этой стране когда-нибудь бывает солнце?”— думала женщина и время от времени едва заметно грустно улыбалась. Её солнце было на другом континенте. На расстоянии пяти лет от неё. На расстоянии длиной в саднящее ожидание. На расстоянии, непосильном для затухающей надежды.

- Тебе непременно надо уезжать? - сросила Карен, с трудом проглотив распиравший всё горло комок.

— Да, милая, — Роби прижал её к себе ещё крепче. Тепло его губ коснулось её глаз. — Нашей газете необходим корреспондент в Нью-Йорке. Если я откажусь, меня просто уволят, и нам не на что будет жить. А там мне обещают платить кругленькую сумму...

- А ну подойди, - приказала Кумпарсита. Мальчишка шагнул на середину.

-Как зовут?

- Оскар.

- Свет на него! - повелела женщина.

Тщедушная фигурка в потертых штанах и объятиях рампы выглядела жалко.

- Покажи, что умеешь, - потребовала Кумпарсита и едва заметно шевельнула рукой. Заиграл Пьяццолла.

В груди и в животе Оскара запульсировал ритм. Движения рук и ног сплелись с тактом музыки. Они то чертили прямые резкие линии, то закручивались в поворотах.

- Хватит! - Кумпарсита подняла руку, - Страсти много, смысла мало. Учился где?

- Ходил в бар смотреть, как танцуют мужчины. Там почти не было женщин. Говорят, что в Буэнос-Айресе на одну даму 20 кабальерос приходится. Жаль... - Оскар запнулся. Потом продолжил под вопросительным взглядом Кумпарситы:⠀

- Жаль смотреть, как мужчина танцует с мужчиной.

Женщина встала. Уголок губ чуть поднялся...

Воздушное безе вдруг потемнело и набросило тень на разлившийся внизу алюминий. На глазах Ники жидкий металл стал чернеть. Мгновение тишины разбилось о ветер, который поднимал волны на дыбы. “Беги!” - пронеслось в голове у Ники. Но упрямое желание запечатлеть на камеру стихию превратило страх в азарт. Она осталась.

Море волнуется раз…

Руки дрожали. “Быстро! Быстро!” - командовала себе Ника, готовя камеру.

- Мы с тобой одной крови! Моя тоже солёная!! - кричала Ника в сторону морского дьявола и не слышала своего голоса. Ветер взвизгивал в ушах под гул взбеленившихся волн.

Море волнуется два…

Она вцепилась в камеру, как в спасательный островок, и нажала “запись”. Через объектив Ника видела, как неистовым зверем море неслось на неё с одним желанием - растерзать. Беззубая пасть горбатой волны почти достала. В последний момент Ника успела отскочить назад. Потерявшая силу водяная плоть ударила её наотмашь и сбила с ног...

Этот рассказ (первоначально я назвала его "Море волнуется раз") забрал первое место среди сотен участников, писавших на тему моря. Сказать, как я была счастлива и удивлена - не сказать ничего. Телеграм-канал "Короче" предложил мне озвучить его с последующим выходом в эфир на их ресурсе. Я смогла сделать это раза с десятого)), но результат есть. Вы можете послушать его полностью по этой ссылке.

Хули Лопес бьёт по воротам … Гоооол!!! - кричит азартно комментатор и поясняет: - Хули — это имя такое.

Точнее, Хулио. Но в запале игры “о” пропало, и осталась самая неблагозвучная часть и без того весёлого для руссого уха имени.

У меня знакомая была по имени Хулиана. Милая девушка, когда представлялась, сказала:

- Зови меня просто Хули.

Я представила себе, как радостно приветствую её: “Хули, ты пришла!”, и поняла, что никогда этого не выговорю. Уж лучше Хулиана. Есть ещё её “родственница” Хулия. Это всё вместо Джулий и прочих английских вариаций.

Начинала учить испанский - веселилась от души...

"Привет, Мадрид! Я готова узнать тебя поближе". Всё внутри улыбается. Кажется, я всю жизнь люблю его, неведомого - как?! Мне на тот момент 44, ему 1162. Я русская, он испанец, родившийся из крепости князя Мухаммеда I. Я провинциалка, он - сердце Пиренейского полуострова. Сойдёмся ли?

Пахнет кофе. В кафе на улице многолюдно. Мадридцы отличаются от остальных с первого взгляда. Достоинством, элегантностью в движениях и намёком, лишь намёком на снисходительность к нам, иноземцам.

"Мадрид, примешь меня?" - сворачиваем на Гран Виа, и город распахивает мне объятия, равные широте проспекта. По обеим сторонам магазины и магазинчики, из них прищуриваются манекены в экипировке из брендов. Витрины ослепляют и лишают женский мозг бдительности: "У тебя же есть кредитка! Вперёд!"...