Сегодня в местной церкви всё утро звонили колокола. Но не так, как всегда призывно и светло, приглашая на службу. Били с большими паузами. Бом — раз, два, три, четыре — бомм — раз, два, рти, четыре — боммм …
— Что это они? — спросила Ника.
— Так звонят по умершим, — объяснил Рафа.
«Надо же…» — девушка крепко сомкнула губы и уселась за компьютер. Ей надо было обработать серию фотографий для журнала, а она весь день не могла собраться. Беспокойство за маму и переговоры с редактором всё время отвлекали.
Работу закончила около семи. Рафа ушёл. У него сегодня ночная. Ника спустилась на кухню и накрыла на стол. Полбутылки вина. На белой с красным ободком десертной тарелке два кусочка сыра, шесть ломтиков сырокопченого филе, пара тостов и десять фисташек без соли. Две белоснежные салфетки. “Всё пополам”, — подумала девушка, отхлебнула белого сухого и, всхлипнув, произнесла:
— Я тебя любила. Ты один меня понимал, когда другие осуждали, был ближе всех …перед родителями защищал…
Ника отпила ещё солнечной жидкости из бокала и продолжала:
— Вот ты весь в медалях, а я и не знала, что ты такой герой и важный. Скольких ты спас? Что молчишь? Скромничаешь? Знаю, что многих и предотвратил смертей ещё больше. Вон смотри, сколько о тебе пишут и всё только хорошее: доброй души человек, безотказный, открытый, сердечный, искренний, профессионал… столько учеников вырастил, столько спасателей воспитал… скольким людям помог… честь и совесть… Настоящий полковник.
Ника сделала два глотка холодного вина и заревела навзрыд. Потом сказала:
— Постой, сейчас оливкового масла возьму, оно у них тут отменное, — вернулась за стол, капнула зелёного золота на поджаренный хлеб, положила на него кусочек филе, отправила всё это в рот и продолжила:
— А помнишь, ты нам с Тоськой платья подарил? Ей розовое, глупое. А мне — зелёное, умное, — Ника засмеялась сквозь слёзы, — Я знаю, просто ты меня больше всех любил. И называл рыжей умницей. Мне страшно нравилось…
Последние капли солнца расплескались по стеклянным стенкам. Ника подняла бокал:
— В твою честь! — сказала она, допила вино и продолжила:
— Вот я говорю, говорю, а ты всё смотришь на меня, взгляд прямо как у мамы, пристальный, с прищуром. Смотришь и молчишь. И больше никогда не заговоришь. Ни-ког-да.
Девушка посмотрела прямо перед собой. С экрана телефона на неё смотрел пожилой офицер в медалях, перевязанный чёрной ленточкой. Ветеран МЧС. Её крёстный. Настоящий Полковник. Настоящий. Человек.
Посвящается моему дяде. Он умер сегодня утром от осложнений ковида.
Берегите себя.
